Каждому Пушкину по няне, или Как Ленка писать училась.
На курсах писательского мастерства я оказалась приблизительно так же, как и замужем - с маминой подачи.
Однажды, поздним вечером, поддавшись наконец маминым уговорам и под её многозначительное молчание я зарегистрировалась на сайте знакомств, где практически сразу же встретила своего будущего мужа. Через несколько лет, когда у меня уже были и уютный дом, и прекрасный муж, и двое чудесных детей, и книга в работе, судьба снова позвала меня. В тот вечер уютный дом был кувырком, у чудесных детей были не менее чудесные сопли и уроки, книга в тупике, прекрасный муж в плохом настроении, а ужин подгорел. Судьба выбрала именно тот вечер, чтобы позвонить мне по телефону. Она, эта судьба, разговаривала маминым голосом. Она сказала:
-Я считаю, что тебе нужно записаться на курсы писательского мастерства. Я тут такие курсы для тебя нашла!
Я помню, что от этих слов меня буквально накрыло волной негодования, я даже не нашлась что сказать, - мало у меня на плечах сейчас, ещё и учиться? Но мама продолжала описывать курсы как ни в чем не бывало, пока я наконец не вынырнула, отплевываясь сарказмом, и не обрела дар речи:
-Мам! Я же и так кручусь, как белка в блендере!
На что получила нехарактерную для нашего общения суровую отповедь:
-Ленка, не смей! Не смей мне зарывать свой талант в землю! Курсы заочные, кстати.
Для верности мама ещё сбросила на меня атомную бомбу родительских аргументов: “Сделай это для меня!”, и вопрос был решён.
Через три недели я получила первый пакет учебных материалов из Нью-Йоркского Института Искусств и Дизайна и поняла, что эти курсы идеально подходят для таких, как я: которые, говоря себе: “Я хочу писать!”, имеют более менее конкретную идею о результате, но абсолютно ничего, кроме желания, интуиции, ну, и конечно, умения выписывать буквы ручкой по бумаге или, как говорит моя старшая дочь, “тапать на компьютере”, чтобы его добиться.
Сразу о неприятном: учитывая заочность курсов, я прекрасно понимала, что то, чего мне так хотелось, общения с собратьями по неумелому, но полному энтузиазма перу, у меня не будет. Да, институт предоставляет интернет платформу для такого общения, и да, платформа есть, а общения нет. Может быть, потому, что у разных видов творческих людей есть разные особенности: актеры и артисты эстрады по натуре своей в большинстве эксгибиционисты, писатели- раки-отшельники, а музыканты - пьют.
Кстати, хорошая идея, подумала я и налила себе бокал. Кроме платформы для несуществующего общения, в каждом пакете я получала компакт-диск с лекциями и беседами с писателями, брошюры по теме урока, будь то писательский стиль, голос, разработка персонажа или диалога, интриги или жанра произведения, преподносящие каждую тему кратко и, с точки зрения, скажем, Гарварда, несомненно поверхностно, но захватывающе и с юмором. Кроме того, в каждом уроке я получала список упражнений и- о, счастье ! - список литературы, рекомендованной к прочтению. Вы знаете, что это такое, иметь зимой в лесу, ибо той зимой мы жили в лесу, список тщательно курированной группой добрых писателей литературы, прочтя которую, ты тоже становишься немного писателем? Да, да, именно: это настоящее счастье.
Но и это ещё не все. Плюс ко всему этому я получила невидимого, но отзывчивого инструктора, который не только читал все - ВСЁ! - что я ему посылала, но и просил писать ещё.
Я знаю, знаю, звучит как одновременный оргазм или тот легендарный гавайский закат, когда солнце вспыхивает зелёным цветом перед тем, как исчезнуть за морским горизонтом - нужно испытать, чтобы поверить. Тем не менее, это так: инструктор читает, обсуждает с тобой тобою написанное и им прочитанное и просит прислать ещё. Если подумать, то зелёное солнце и рядом не стоит.
Но, наверное, самое важное, что дали мне эти курсы, это знакомство с фрирайтинг. Для меня это оказалось билетом в один конец:раз ты однажды понял как писать из подсознания, как отпустить себя и почувствовать вместо падения полет и свист ветра под крыльями, о существовании которых ты и не догадывался, ты никогда, никогда не вернёшься в тот мир, где ты сам себя контролируешь и сам себе вычеркиваешь целые страницы ещё до того, как они легли на бумагу. Никогда.
Кстати, фрирайтинг глубоко целителен по своей натуре и, если бы я знала о его существовании раньше, то сэкономила бы кучу денег на терапии. И, возможно, даже избежала бы каких-то жизненных ошибок.
Вы скажете, это прекрасно, но что потом? Что делать потом, после окончания этих курсов, когда нет ни инструктора, чтобы тебя читать, ни упражнений, чтобы двигаться в каком-то определённом направлении, ни курированного списка литературы, чтобы опять-таки читать и развиваться?
Я Вам скажу как Тевье в знаменитом мюзикле “Скрипач на крыше”:” Я не знаю.” Но что я знаю, так это то, что писателя от “неписателя” отличает одно: писатель пишет, а “неписатель” говорит о том, что можно/нужно/ хотелось бы книгу написать. Значит, ответ на извечный вопрос “что делать “ один: писать, писать так хорошо, как ты только можешь: искренно, много, свободно. Кстати, это же и к жизни относится. Писать и иногда вполголоса говорить себе: “Класс! “, чтобы иметь хоть какой-то антидот той критике, которую мы сами на себя выливаем, даже не замечая этого. Никто не наговорит нам тех гадостей, которые мы наговорим сами себе. В этом, по крайней мере, большинство из нас крайне самодостаточны, а жаль.
Нужно писать и читать, читать хороших писателей, чтобы у них учиться, с ними советоваться и грезить вместе с ними. И читать плохих тоже, чтобы и у них учиться и чтобы знать меру хорошему и плохому.
И не бояться ошибиться. Бояться ошибки - самая большая ошибка. Из всего сонма чувств, которые нас каждый день обуревают, вдохновляют, которые овладевают нами, которые мы испытываем и которые испытывают нас, есть только два, которые неизбежно и непрестанно движут нами: страх и любовь. Когда нам страшно, мы жестоки, агрессивны и горьки, если не по отношению к другим, то к себе. Когда мы полны любви, мы щедры, сильны и полны покоя. И все, что мы чувствуем, выливается на бумагу или на экран компьютера, как чувства матери передаются ребёнку, которого она носит под сердцем.
Кстати. В последние дни августа я закончила работу над очередным циклом упражнений и отослала их своему инструктору вместе с отрывком романа, над которым уже долго работаю - социальная драма в средневековой Европе. Буквально через неделю получила ответ: анализ и критика упражнений и восторженные отклики по поводу моего романа. Честно говоря, отклики были такие, что я прослезилась. Эти слезы я как раз и вытирала тыльной стороной ладони, как вдруг я наткнулась на последнюю фразу емайла: “Кстати, Ваша мама права, слушайтесь её чаще.”
Сказать, что у меня произошла полная потеря ориентации, это ничего не сказать. Если бы я была компьютером, я бы в этот момент показывала чёрный экран и упрямо урчала,но так как я по последним сведениям человек, я просто сидела неподвижно и моргала. Я точно знаю, что ни слова о маме в упражнениях, которые я послала, не было. В романе мамы тоже быть не может, - позднее Средневековье, Центральная Европа, что ей там делать?! Постепенно до меня начало доходить, что единственное объяснение этой таинственной фразе о маме могло быть только то, что мой инструктор ошибся и отправил мне емэйл, предназначенный другому студенту. Значит, все эти восторженные отзывы были для меня…
Я мужественно написала инструктору, что, Вы, кажется, по ошибке послали мне письмо, предназначавшееся другому студенту, с такими прекрасными отзывами (шмыг, шмыг носом).
Инструктор: “Да, нет же, все правильно!”
Я: “Извините, а что это за фраза про мою маму?”
Инструктор: “Вы же сами написали в письме ко мне, что Вы верите во фрирайтинг как Ваша мама в яблочный уксус!”
Точно, писала. Незадолго до того, как я посылала свою работу инструктору, моя мама открыла для себя все благотворные свойства яблочного уксуса и с восторгом неофита регулярно пыталась обратить меня в свою веру.
Только этого мне не хватало. У меня по-прежнему прекрасный муж, теперь уже трое детей, новый дом, новая страна, новая книга в работе, блог и эти курсы писательского мастерства. Я очень мало сплю, я много обнимаю. Я мечтаю о бокале вина и о тишине. И я хочу, чтоб так было всегда. Ещё я пишу. Пишу, когда боюсь, чтобы не бояться, когда сомневаюсь в себе, чтобы не сомневаться, пишу, когда не люблю себя, чтобы снова полюбить. А вчера пошла и купила бутылку яблочного уксуса, так, на всякий случай.
Елена Якубсфельд, 2017